ЕВГЕНИЯ РЯБИНИНА
Синоним (2010)
всё брошено оземь и бредит
сетями где рыбы с избытком
все клоуны завтра уедут
домой за безадресным цирком
останутся ужин да стирка
отчаяньем чаек встречаю
они как никто безразличны
была бы знакомой случайной
всегда бы имелась в наличьи
болтала бы даже по-птичьи
я девочка-без-перевода
иначе была б на латыни
синонимом женского рода
жила бы сейчас как княгиня
колючкой в цветущей пустыне
удача дрянная старуха
издохшая на косогоре
никто не почешет за ухом
у боженьки я не в фаворе
была бы портовой шлюхой
жила бы сейчас у моря
Четырнадцать кошек
и одна за углом (2009)
танцуют волосы. во рту
ответ от ветра
завыл и сгинул в пустоту
в кило и метрах
тебя измерить я могу
и цифры сбросить
пятнадцать кошек на снегу
весна как осень
то чёрт хвостом гоняет мух
одной монетой
платить за всё, что режет слух
не в той, так в этой
сегодня врозь и завтра врозь
дышать так жадно
как будто море пролилось
и Ариадна
в сердцах узлом связала нить
пробел и точка
порой так хочется курить
и путать строчки
к чертям черту, в вино вину
во двор карету
бежать к открытому окну
за горсткой света
на крышах тают облака
невыносимо
спешат часы на всех руках
за пантомимой
синхронных снов. луна в наряд
в дверном проёме
вчера Джульетта говорят
ушла из дома
убив завистницу одну
летели перья
когда уйдёшь тебя прошу
не хлопай дверью
Синдерелла (2010)
Незнакомка снимает вечернее платье и маску,
С каблуков отряхнув поцелуи случайных знакомых,
Закрывает глаза, в них за вечер повыцвели краски,
Покидает облезлый подъезд, направляется к дому.
Дома учат уму, дома чай и погасший светильник,
Темпераментность, температурность и прочие зубы.
Не сдержавшись, ревнует к объятьям пальто холодильник,
И со всей прямотой голосят водосточные трубы.
После спит в коридоре – одна, но с ножом под подушкой,
Видит глянцевый сон с музыкантами и тарантеллой.
Крысы брызжут слюной, крысы Золушку держат на мушке,
Нарушая структурность души в перекрытиях тела.
Где рождается соль на ожогах от пальцев и тканей,
Там на бал с корабля семенят беспокойные гости
С первым признаком таянья льдов в недопитом стакане,
С тайной жаждой в себе поразвлечь онемевшие кости.
Город полнится слухами, Золушка пишет в газету,
Покупает в аптеке мышьяк и целебные средства,
Изучив анатомию лиц и дурные советы,
Открывает музей. Приглашает друзей. Королевство
Объявляет войну, переходит на «ты» и консервы.
Разъярённая Золушка губы кусает и руки.
Не дождавшись рассвета, идёт и сдаёт свои нервы
И башмак в секонд-хэнд с примечанием «хрупкая штука».
R. R. (2010)
Помнишь клинику на углу для больных недостатком бога?
Там курилась трава, и бродяги на тротуарах
Прорастали корнями в асфальт, превращаясь в дорогу.
Я читала газеты и в джинсах ходила старых.
Мы привыкли к тому, что хорошего всем понемногу.
Нам хватало на хлеб и прогулки вдоль уличных баров.
Лёгкость клавиш ложится на плечи, никто не танцует,
Разбрелись, расплелись, распылились. Сердца в Атлантиде
Отправляются в долгий полёт, оставляя босую,
Равнодушную жизнь докурить в незапятнанном виде.
Я, пожалуй, пойду в интернет, два письма нарисую,
Что читала газеты, и в джинсах, и нет, не в обиде.
Засыпаем по разные стороны дня. Ну, с добрым утром!
Этот дом слишком пуст и в шкафах неродные скелеты.
Я читала газеты, и в джинсах...
– Ты спишь необутой?
– Я не сплю третий день. У меня тут закончилось лето.
Отдаёт вдалеке океан без конца перламутром.
Ничего не пиши. Оставляй, как следы, без ответа.
Время вытекло так, что асфальта не видно от луж, но
В недрейфующем мире спокойно. Спасаемся чаем.
За углом просыпается город, чертовски ненужный.
Я, газеты и джинсы.
По фото едва различаем.
Ты шагаешь внутри, я опять тороплюсь по наружной.
Кстати, знаешь, газет я давно не читаю.
Редкой птицей с тысячи футов
(о чём не знает стюардесса) (2010)
вступила в порочную связь с поэзией
теперь стыдно смотреть ей в глаза
поэтому пишу так
ходила с заложенными ушами, чтобы не слышать прогноз погоды
не прокатило
в метро слово «выход» прочитала задом наперёд
получилось ещё безвыходней
разучилась писать стихи и так расстроилась,
что написала об этом в газету бесплатное объявление
днём ходила по стрелкам на карте
вечером – по стрелкам на стенке
ночью – наугад
утром спала как убитая (выбросив карту нафиг)
а он ничего, – подумала я.
и ничего не сделала.
ибо нечего тут.
ещё одна такая блондинка
и я перееду в Африку
стою у Горького
читаю Павлову
не то что китайцы – все одинаковые
хватит играть со мной в прятки –
забудешь как я выгляжу и придётся искать на ощупь
а зимы у нас холодные
спасательный жилет под вашим сиденьем
ремень безопасности в вашем кресле
спасите мне душу,
куда пристегнуться?
пожалуйста, не трогайте руками мои стихи
они от этого болеют и становятся белыми
* * * (2010)
Лишь подаст добрый знак город,
Зацеплюсь губами за небо,
Поцелую в самое сердце,
Буду ждать от него хлеба,
Под искусственным светом греться.
И плевать, что оно серо,
Мы ведь тоже не холст Ван Гога.
В ожидании честного слова
Я обила собой все пороги,
Танцевала всю ночь босанову
Ты бывал ли в том чудном месте,
Где все чайки в душе ЛивингстОны?
До сих пор вспоминаю невольно,
Что улыбка твоя – из картона.
Бью посуду, а ей не больно.
Нам делиться друг с другом нечем,
Проще слиться в толпе с народом,
Как и мы, незнакомого сорта.
Дай побыть для тебя кислородом,
А подышишь, так выдохни к чёрту.
Несерьёзное (2008)
ни дна ни покрышки, подушкой
укрыться вконец или край.
какая тебе я подружка,
не знаешь, по пальцам считай.
страдая душевным запоем,
всю ночь пожирала маасдам,
ножом выводя на обоях –
поэт, помоги себе сам.
с утра прочитала все фразы,
обшарив карманы пальто.
вы мне изменили два раза,
а я вам за это раз сто.
Острое (2008)
Машинкой
Отрезать
От тела всё лишнее.
Пожить,
Но в конце
Не платить за билет.
И всё-таки
Нет
Ничего неприличнее,
Чем пялиться
В душу,
Когда её нет.
* * * (2008)
не пойму этих женщин
мужчин
и причины
по которым они
этих женщин
мужчины
я отчасти –
цела
и отчасти –
на части
я конечно умру
(и конечно от счастья)
оплати беспорядок
чтоб с душой нараспашку
я не знаю где кнопка
не могу по бумажке
на бумажке табличку
нацарапаю храбро
что закрыта душа
на учёт
(и на швабру)
