2
         
антология_2

АНТОЛОГИЯ

СОВРЕМЕННОЙ УРАЛЬСКОЙ ПОЭЗИИ
 
2 ТОМ (1997 - 2003 гг)
    ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ «Фонд ГАЛЕРЕЯ» При участии журнала «Уральская новь»  

ИРИНА АРГУТИНА
  ЧЕЛЯБИНСК, 2003 г.  
       
   
   
         
   
   
 

Аргутина Ирина Марковна родилась в 1963 в Челябинске. Закончила Челябинский государственный университет по специальности "Химия". Публиковалась в журналах "Урал", "Уральская новь", "День и ночь". Автор двух книг: "Свободные скитальцы" (Челябинск,1999) и "Время поить пески" (Издательство Татьяны Лурье, Челябинск, 2001). Работает инженером, живет в Челябинске.

* * * (2001)
Плывет и ныряет, ещё не измерен,
едва прорисован,
предвестник тревоги по рекам артерий,
а также и сонной.

Бежит холодком. Инородным предметом
растерянно бьётся
о тонкие стенки - и слышит при этом:
"Опять инородцы!"

Но доброе сердце ему открывает
одну из каморок,
и он поселяется там квартирантом.
Хозяйке под сорок.

Ей так не хватало к сердечным недугам
сердечной тревоги -
ну, вот и явилась непрошеным другом,
уставшим с дороги.

И дрожь подступает при ветреном стуке
ветвей по окошку,
и чай проливают неверные руки
на хлебные крошки.

И вроде зима подсчитала потери -
уходит достойно,
но с воем вскрываются реки артерий,
а также и сонной.

И сердце весну постигает бросками,
и мечутся пальцы…
Хозяйке под сорок - она и пускает
к себе постояльцев.

Снова зима (2000)

Снова зима в северном полушарии.
В сумрачной давке протиснувшись между тучами,
утро вползает медленно, утешая ли
или неторопливо готовя к худшему.

Кофе пахнет запретом и будит память
места, имени, пола, рода занятий -
выбора нет, и приходится с нею ладить,
так что итог предсказуем и неприятен.

Взгляд притянув, измученная бумага
после вчерашнего тихо внушает ужас
то ли по аналогии с белым флагом,
то ли с чем-то ещё, но гораздо хуже.

Роду занятий давно уготовано место
где-то в музее, в залах средневековья,
под колпаком затухающего интереса
специалистов. Душевное нездоровье

неочевидно. Разве что трёх попыток
хватит на отрешение и усталость:
жив инвалид войны. Ничто не забыто -
некому вспомнить: живых почти не осталось.
…………………………………………………

Ржавчина осени, жадно разъевшая почву,
скрыта под белым покровом невинной скромницы.
Снег в сентябре каждый раз выпадает ночью.
Держится сутки, не больше. Но долго помнится.

Октябрь (2000)

Молочный воздух стелется, зыбуч,-
с овчинку небо и земля с коврижку,
и жмёт слезу из поседевших туч
пустых полей детдомовская стрижка.

О кто
не умирает в октябре!
Не навсегда - до следующего раза,
до льдистой вспышки света на ребре
октаэдром застывшего алмаза…

Октава,
завершаясь нервным "си",
лишает очевидности исхода:
не жди, не верь, не бойся, не проси -
у ангела нелётная погода;

ему сплошная облачность претит -
молочный воздух
нынче непроезжий.
И лишь слеза из тучи долетит,
чтоб утонуть в кисельном побережье.

Моя река (2001)

Река моя - третье колено от Иртыша,
большого брата, левой руки Оби.
Обь велика, ей можно течь не спеша.
А я помолчу, чтобы не нанести обид

великим и малым.
Но малым от них больней,
поскольку больших - видней и большим - видней.
Чем меньше река, тем спокойней плескаться в ней,
тем явственней дно -
и уверенность в завтрашнем дне.

Я примеряю малое. Мне - мало.
Я ступаю двумя ногами по двум берегам.
Столько здесь кровей смешалось - и утекло -
что не знаю, каким теперь молиться богам,

и не знаю, кого просить и о чём просить,-
не прошу никого, кроме малой моей реки:
дай умыться в водах твоих - мне и малым сим.
Нам не видно спросонья, насколько мы велики.

Биография (2002)

По рукотворному Стиксу с другими Орфеями
плавал, по просьбе Харона горланя "Катюшу".
Маялся. Вылез из кожи. Вернулся с трофеями.
В рамках эксперимента заглядывал в души

ближних и дальних.
В одной, с невротическим спазмом,
чуть задержался, поскольку описывал клинику.
Вышли стихи. Кто читал - говорили: "Прекрасно!"
Стало опасно. Уже потянуло на линию

смены событий и дат, где вчера и сегодня
переливаются в гребне волны пограничной.
Так захотелось нырнуть! Молодым и свободным
выйти из смены времен - и похвастать добычей!

…Там, где на карте не значились скалы и рифы, -
встали суровой грядой настоящего времени.
Бейся о них, сумасшедший, Великий и Тихий,
в пене бросайся и падай на них,  как подстреленный….

Камень. Вода. Вытри слезы, смягчи свое сердце -
и ничего не останется: камня, воды ли.
Стикс протекает не здесь. И, возможно, не в Греции.
Нужно идти и идти - а не хочется. Или..?

Бог с тобой

Стая волков небесных
тихо ползёт на юг.
Мокрый июль отвесно
падает в боль твою.

Капли дождливым боем
бьются о левый бок,
слышится: "Бог с тобою…"
(было: "С тобою - Бог!")

Всё, что угодно, можно
при перемене мест:
тянешь ли с подорожной -
не отменить отъезд,

свет покидая Божий
с миром или с борьбой.
Всё, что угодно, - можно.
Видишь ли, Бог с тобой…

Может, и Он растерзан
в ночь на сырой июль?
Стая волков небесных
сыто бредёт на юг.

* * *
Три года слёз - и будет пресной
вода морей. Шахерезада
под страхом смерти поэтессой
уже становится. Из ада

ей не вернуться. Вверх ли, вниз ли
метнётся собственною тенью,
но не уйдёт - под страхом жизни -
её палящего цветенья

и душных ароматов рая.
Нет, не вернётся, это точно…
Но скоро - тысяча вторая.
Конец истории. И точка.

* * *
Что ж не жилось тебе мирно во мне,
враг мой любезный?
Мы бы с тобой силуэтом в окне,
с книжкой и в кресле,
где-то, когда-то, в какой-то стране
тихо воскресли…
Нет же! Полез, куда вход воспрещён
местным пророкам.
Ладно - увидел, так хоть бы ещё
пальцем не трогал,
взял бы сначала у тех, кто прощён,
пару уроков.

Знали другие (вчера казнены
как очевидцы):
ад - это вроде уральской зимы,
где минус тридцать
с ветром. А шубы упразднены,
и не укрыться…

Но, обмороженным краем ушей
слушая бездну,
можешь услышать и то, что уже
неинтересно:
"Мирного неба Вашей душе,
враг мой любезный!"

 


ГЛАВНАЯ | 1 ТОМ | 2 ТОМ| 3 ТОМ | СОРОКОУСТ | ВСЯЧИНА| ВИДЕО
Copyright © Антология современной уральской поэзии