2
         
сальников рыжий кондрашов дозморов бурашников дрожащих кадикова
казарин аргутина исаченко киселева колобянин никулина нохрин
решетов санников туренко ягодинцева застырец тягунов ильенков

АНТОЛОГИЯ

СОВРЕМЕННОЙ УРАЛЬСКОЙ ПОЭЗИИ
 
3 ТОМ (2004-2011 гг.)
    ИЗДАТЕЛЬСТВО «Десять тысяч слов»  
  ЧЕЛЯБИНСК, 2011 г.  
     
   
   
         
   
   
 

ОЛЬГА ИСАЧЕНКО

 

* * * (2004)
«Поэзия – дело мужское, кровавое». Г.Русаков

Поэзия, может быть, дело старух,
Чей палец под вдовьим колечком опух,
И зубы железные слово
Жуют вместо праха мясного.
И прошлое с будущим путает дух –
И жизнь возвращается снова.

Им, как пролетариям, нефиг терять –
Приблудную кошку, очки да тетрадь,
И нет с них казённого взыска,
И внука заботит прописка.
И перья мусолит старушечья рать,
И Муза склоняется низко.

* * * (2008)
Жизнь спешит на каблуках,
Спотыкаясь впопыхах,
Мчится в ритме високосном
В чём-то четырехколёсном,
Ждёт в простуженной шубейке,
Собирая по копейке,
И с балкона за углом
Машет байковым крылом...

* * * (2003)
Стёрта тропка к магазину.
Спёрты звёздные гроши.
Без страховки прыгнешь в зиму –
Крепче водки и души.

На подарки не скупится –
Лес до окон – мех до пят –
И летает ангел-птица,
Маскируясь в снегопад.

* * * (2003)
Хотя б до минус двадцати
Никак не может дорасти
Спиртовый стебелёк.
Ввиду традиций здешний мир
Себя за лето утомил
И спать в сугробы лёг.

И тьма бела, и всё ж нет-нет,
Да источают окна свет,
Как будто вафли крем.
Горит дозорная звезда
У милицейского поста
В посёлке Вифлеем.

Чуть-чуть нетрезвые, увы,
Спешат по улицам волхвы
С пакетами даров.
И Богоматерь дышит ртом.
Поскольку холоден роддом,
Но Иисус здоров.

Чего ж ещё взыскуем мы,
Смешав частушки и псалмы,
Какого ж нам рожна
Как скатка смертного холста,
Вороне пуганой – куста
Отмашка – жизнь страшна,

Коль знаем Книгу наперёд –
Христос умрёт – и не умрёт,
Исторгнув свет из тьмы –
Но благ ли, Боже, твой пример –
Грехи отцов – сверх всяких мер-
Оплачивать детьми?

* * * (2003)
Что счастье, что горе – такой же наркотик.
Легко привыкаешь – а после отымут –
И молишь хоть часик – а лучше бы годик –
Иначе погибель – и сраму не имут

Все те, кто цеплялся за лесенку взгляда,
За выступ улыбки, обрушенный вскоре...
Так мало для счастья счастливому надо –
Так мало несчастному надо для горя.

 

* * * (2003)
...Любить лежалый лист и бред рябины пылкий,
И детство стариков, и вечный рост детей,
И рыжего кота, сидящего копилкой
Над берегом ночных сказаний и сетей.

Любить клубки дорог, себя истёрших в тропы,
Обрыв густой реки, надставленный кремлём,
Из Азий босиком перебегать в Европы,
Леса дымящих труб минуя напролом,

Навстречу облакам с бумажными боками –
Крои из них ветра, рисуй на них жару –
И, в небо уходя в обнимку с облаками,
Осколком тёплых гроз вернуться поутру.

* * * (2003)
Идёт стандартной поступью –
Ликует бес в кости –
Такая прости господи,
Что Господи прости! –

Поскольку всё позволено
По нашим временам,
Поскольку всё отмолено –
Престижен ныне храм,

Поскольку всё оплачено,
Поскольку спрос высок,
Поскольку жизнь потрачена –
Шагреневый кусок...

* * * (2003)
Наутро захлопнешь остаток
Докучных, загадочных снов –
Как дичь балаганная святок,
Их перечень краткий не нов.

Во сне продолжается время
От «нынче» и вспять, и вперёд,
И встречи сбываются с теми,
Которых рассвет отберёт.

Там месяц висит над оградой
С наколкой на левом боку,
И кот нецензурной тирадой
Вправляет мозги мужику,

И кличет туманная птица,
И глохнут под выклик леса,
И снится тебе, что не спится –
И сном натираешь глаза.

* * * (2003)
В ноги вновь падёт рулон дороги
И начнёт раскатывать себя...
Гаражи, предместья, зоны, смоги
Взгляд просеет, хмурясь и любя.

Сквозняки, хибарки, перелески,
Серого жилья казённый клин...
Мегаполис в бедности и блеске...
Снова перекличка скал и глин...
Вот она – стезя аборигена,
Установка «вижу и пою!»
И волна, и донный ил, и пена
Вправе нотку требовать свою.

На опаре хохота и плача,
Не спеша – хоромы студены –
Всходит песня. Тетка Муза прячет
Под платок зачатки седины.

* * * (2003)
Тем и отличается верблюд,
Вышедший в аскеты самоучкой,
Что из всех известных миру блюд
Он вполне обходится колючкой.

Недоступен жизненный курорт –
Есть иные точки для опоры.
Лис хвостом, верблюд горбами горд –
Всё с собой – и рюкзаки, и горы.

День-деньской нагружена спина,
И одна в башке верблюжьей дума –
Среди многих нош ещё одна
Не труднее жажды и самума.

Что ему тюков хозяйских вес
И барханов сгорбленная пена,
Если мнится музыкой небес
Бубенец, звенящий у колена –

Бедуина выдумка ловка! –
Но порой вскипит в верблюжьей глотке
Бешеное варево плевка –
И опять глаза библейски кротки.

* * * (2004)
Зачем воевать за места
Земные, минутные эти?
Мы все – с полугода до ста –
У вечности вечные дети.

На скаредной грани ухода
Нам поровну видеть дано
Распах наградной небосвода
И почвы гончарное дно.

И поровну мы не узнаем,
А может, узнаем – Бог весть,
Какие потёмки за краем,
Какие сияния есть.

* * * (2004)
Выспаться вдоволь в начале судьбы...
Тот остановочный пункт катафалка,
Где углубляют кровати в гробы,
Менее спальня и более свалка,

А в заповеднике серых кубов,
Многоочитом и многоголосом,
Розовым зверем мерцает любовь,
Путает пульс и бросается оземь –
Нет, о постель завидущего сна!
По умолчанью – заботы и страхи:
Было же сказано – выспаться в на-
чале судьбы, на ребячьем распахе...

* * * (2004)
Если рожа стандартно крива,
К зеркалам придираться напрасно,
Оттого я люблю дерева,
Облакам предстоящие праздно,
Упустившие дождь проливной
Из зелёных и добрых ладоней,
И для них не найду ни одной
Из своих неуместных ироний...

* * * (2004)
Расплавилось и потекло
Из вышних бассейнов природы
Густое парное тепло
С заботливым привкусом мёда.

Какой хлебосольный парок! –
Что стряпают ангелы наши?
Невольно припомнишь пирог
С черёмухой бабушки Маши...

* * * (2004)
Две общаги стоят визави.
Блеск распахнутых солнцем окошек.
Подоконник. Купальник в горошек.
Руководство по плотской любви –

На машинке шестой экземпляр,
Что-то недонаучное, недо –
(Вам привет от подружек из меда).
Век последнюю четверть заклал

И жуёт полусонно. Историк,
Усмирённый превратным теплом,
Добросовестно лепит в диплом
Даты съездов, свержений и строек.

Ах, идиллия, ах, времена!
Я гляжу на вас, как из окна,
Из такой непредвиденной дали!
Вижу – две стороны у медали,
А у юности только одна.

* * * (2006)
Как летом легко признаваться в любви
Родным ли, прохожим ли, чистым, нечистым,
Бессонницей Севера вскормленным листьям,
Меня отлучившим от связи связистам, –
Их происки, Господи, благослови ! –
Стараньями тополя – белопушистым
Становится мир. Он доселе расхристан,
Но живо написан – так не умертви
Его, Созидатель, – я помню Гоморру,
Я знаю, что мы подвергаемся мору
Заслуженным скопом, как рой мошкары,
Где праведных особей нет изначально
(Согласно проекту?) Банально – печально–
Прекрасно – ужасно – и рай до поры,
Когда нам придавят хвосты сапоги,
Когда нас прихлопнут на фоне заката...
– Куда ты, мой милый, собрался? – Куда-то,
Где облачко света, а рядом ни зги.

* * * (2007)
Ещё небосвод невысок –
С белёсыми крышами вровень,
Заочная птица в висок
Мне скучно стучит, и огромен
Зимы непочатый кусок.

* * * (2007)
Восславим, гении предместья,
Таланта вашего размах –
Любой роман блатная песня
Пересказала в двух словах.

К страстям неравнодушна лира,
И в антологии вошли
Все уголовники Шекспира
С кликухой общей «Короли».

«Убив на поединке друга»,
Онегин Е. наверняка
Имел бы с десять лет досуга
Согласно мнению УК.

А лучший друг старушек Родя –
Полустудент, полуманьяк ?
Каков тогда герой в народе,
Коль киллер классика напряг?

Когда поэт сюжет не сыщет,
Ему толпа спешит помочь –
На Митрофаньевском кладбище
Отец убил родную дочь.

Исправный чтец, не умилюся
Мотивам, старым, как вино,
Но, Кармен – Климова Маруся,
Тебя мне жалко всё равно.

Года текут, сливаясь по сто,
Страстями дышит ремесло.
Всё криминально, всё не просто
И просто, как добро и зло.

* * * (2011)
По дортуарам – институтки.
По тротуарам – проститутки.
По первым партам – гимназистки.
По первым мартам – террористки.
Всех ретрог(р)адов урезоня,
В законном браке с Ковалевским
Для рандеву с наукой Соня
В Европу следует. На Невском
Другая Соня ждёт клиента,
А третья на углу Канавы
С платочком в муфте ждёт момента –
Взорвать престольный сон державы.

* * * (2007)
К зениту взор подъемля,
Увидишь глубину.
Держись скорей за землю,
Чтоб не пойти ко дну.

Держись за чисто поле –
Спасение лови –
За чёрный камень боли,
За светлый куст любви.

Прижмись душой к рябине –
Посадочным огням –
А телом к бурой глине,
Что вечность стелет нам.

* * * (2011)
Кто-то просит будущего крох,
Кто-то от прошедшего окурка.
Время – комбинация из трёх
Виртуальных пальцев демиурга.

 

 

Исаченко (Горицкая) Ольга Юрьевна родилась в 1953 г. в городе Верхотурье Свердловской области. Окончила химический факультет Уральского государственного университета им. Горького. Работала на Челябинском металлургическом заводе и в природоохранных организациях Свердловской области. Стихи публиковались в журналах «Урал», «Уральская новь», «Уральский следопыт», «Дети Ра». Автор книги стихов и переводов «И человеку и листу» (2006). Участница второго тома антологии «Современная уральская поэзия». Живёт в г. Краснотурьинске Свердловской области.






Евгений Степанов (Москва) о стихах О.Исаченко:

Век компьютерных технологий, Интернета отчасти выровнял коммуникационные возможности столичных и региональных поэтов. Редакции становятся виртуальными, каждый автор в состоянии создать собственную Web-страницу и, как минимум, опубликовать и сохранить свои стихи. Возникает вопрос: а что дальше? Как твоё слово отзовётся? Кто его услышит? Какие и кем на него будут написаны отзывы? И в этом смысле в поэтическом пространстве дихотомия «столица – провинция» по-прежнему сохраняется. Потому что отсутствует адекватная рецепция на происходящее в литературном процессе. Значение целого ряда имен преувеличено, а многим первоклассным поэтам (прежде всего, из регионов России) внимания уделено не много.
До сих пор нет обстоятельных литературоведческих статей, посвященных творчеству наших талантливых современников: Ольги Подъемщиковой, Сергея Белозерова, Валерия Прокошина, Нины Огневой, Веры Котелевской, Марины Саввиных, Юрия Беликова, Владислава Дрожащих, Андрея Санникова, Сергея Ивкина…
Все перечисленные поэты – из русской провинции. Не слишком известна и Ольга Исаченко, одна из наиболее значительных поэтесс современности. Ольга Исаченко (Горицкая) кроме журнала «Дети Ра», в центральной московской периодике Ольга Исаченко не публиковалась ни разу. Между тем, это поэт сложившийся, своеобразный, работающий в рамках классических традиций, но чувствующий нерв современности, умело соединяющий в своей просодии стих и прозу. Ольга Исаченко как наследница музы Анны Ахматовой четко сформулировала свое поэтическое кредо:
Поэзия, может быть, дело старух,
Чей палец под вдовьим колечком опух… (далее по тексту см. стр. 120)
В современной отечественной поэзии есть, как мне кажется, два типа авторов. Одни хотят запутать читателя, шифруют свои нехитрые мысли, усложняют простое, аппелируют к вечности. Другие – наоборот, упрощают сложное, говорят предельно простым (зачастую неграмотно) языком, размышляют о дне сегодняшнем.
И получается следующая картина: одни поэты пишут так, что никто их сочинения кроме них самих и нескольких критиков понять не может, другие пишут так просто и примитивно, что читателю это неинтересно. В итоге с читателем говорят очень немногие поэты, те, которые филигранно владеют версификационным мастерством и, вместе с тем, не стесняются выражать своим мысли доступным, понятным языком.
Среди таких немногих поэтов – Ольга Исаченко, которая высказывается о времени, в котором живет, честно и безапелляционно, показывает нас сегодняшних такими, какие мы есть. Корыстными, тщеславными, суетными, бегущими за внешними атрибутами успеха. Поэтесса, точно врач, ставит литературными средствами диагноз обществу. Диагноз неутешительный.
Идёт стандартной поступью –
Ликует бес в кости –
Такая прости господи,
Что Господи прости! (далее по тексту см. стр. 121)
Метафора, сравнение, аллегория – излюбленные стилистические тропы и фигуры поэтического дискурса Исаченко. И, вместе с тем, её речь проста, внятна, доступна читателю. Здесь нет метафоры ради метафоры.
Ольга Исаченко развивает традиции акмеизма и советской (замечательной!) поэтической школы. Среди поэтов, которые оказали на неё плодотворное влияние, можно назвать, помимо уже упомянутой Анны Ахматовой, Александра Межирова, Владимира Корнилова, Татьяну Бек.
Показательно в этом смысле следующее несомненно аллегорическое стихотворение:
Тем и отличается верблюд,
Вышедший в аскеты самоучкой…
Что из всех известных миру блюд
Он вполне обходится колючкой. (далее по тексту см. стр. 121)
Это поэзия мудрости, глубокого социографического осмысления жизни. Разве приведенное выше стихотворение только о верблюде? Это стихотворение о россиянине ХХI века, у которого «день-деньской нагружена спина», о всех нас, живущих в чудовищно-расслоённом обществе, сводящих концы с концами, довольствующихся своей колючкой (пайкой), тянущих свой непосильный воз забот и проблем и лишь иногда вскипающих в протестных настроениях.
И, конечно, как любой подлинный поэт, Ольга Исаченко – философ, мудро и немножко иронично взирающий на суету сует земной жизни. Дихотомия «земля – небо» очерчена эксплицитно и суггестивно. И в этом смысле поэзия Ольги Исаченко приобретает черты религиозно-философской лирики – неспешной и одухотворенной.


ГЛАВНАЯ | 1 ТОМ | 2 ТОМ| 3 ТОМ | СОРОКОУСТ | ВСЯЧИНА| ВИДЕО
Copyright © Антология современной уральской поэзии

 

 

 

 

 

 

 

ыков