КАТЯ БУШУЕВА

Бушуева Катя (Болдыгина Екатерина Геннадьевна) родилась в 1973 в Москве, публиковалась в сборнике «Рука на плече» (изд.УрГУ). Живет в Свердловске.

* * * (1994)
Благородный Касимов по дороге в Иерусалим.
Там, где солнце и девушки, видимо, всё-таки лучше.
Будь с тобою Господь и хороший богатый попутчик
С миллионом и банкой солёных маслин.

Благородный Касимов по дороге в Иерусалим.
Тем, кто с ним заодно уготован жуткая участь -
Быть всегда заодно с ним и, мучаясь и даже не мучась,
Уходить хоть куда, но всегда обязательно с ним.

Он бывает везде, иногда оккупируя сны
Тех девиц, что подушки в слезах засолили.
Я сейчас ухожу и не обязательно с ним -
наши линии пересекутся в Иерусалиме.

* * * (1993)
Просто - быть хорошей девушкой.
Ты же будешь мне верным мужем?
Свяжу пять тыщ кружевных полотенец,
Пригласим твою барышню к нам на ужин.

Мы ведь летом поедем в Прибалтику?
Я - красивая, океан рядом.
Подари мне хайратник с бусинкой,
Подари мне колечко с ядом.

Поцелую тебя в ладошку нежно.
(Мне неважно, где ты его купишь.)
Я сломаю и съем алмазик,
Потому что ты меня разлюбишь.

* * * (1993 )
Боль пройдёт, как... этот самый... - ливень.
Я не думаю, что будет хуже, если
Ты за десять австралийских гривен
Купишь мне пальто из кенгуру
И ещё тогда футболку с Пресли,
И, пожалуй, спаниеля в кресле,
И живи тогда уже с кем хочешь,
Я уже, наверно, не умру.

Собственно, чего я добиваюсь?
Мне ли быть с тобой прозрачной кошкой
И ступать своей прекрасной лапкой
На твои концертные ботинки.
Где мои французские ботинки?
Где мои французские колготки?
Где мои французские тетрадки?
Где мои французские таблетки?
Где мои большие облака?
Всё пройдёт, как тот же самый ливень.
Ну, пока...

* * * (1993)
Да, египтяночка с острыми грудками,
Светлый пробор, как у Маши, вино.
Вот, обменялись феньками, шутками,
Смотрим в окно.

Вот, положила лимончик на хлебушек,
Сахар в стакане исчез без следа.
Что отличает старушек от девушек? -
Это слюда:

Разная хрупкость в движеньях и косточках,
Разные боль и коварство в словах,
Разные пуговицы на кофточках
И кружева.

Девочки носят перчатки из дырочек,
Ткани раскладывают на софе.
Как отличить египтянок от дурочек? -
Сходим в кафе.

В этом кафе для любимых с любимыми
Долгие повествованья. Она
Платит за кофе колечком с рубинами,
Просит вина.

Это - она, а не дурочка с золотом.
Милый гарсон безнадёжно смешон!
Нам принесёт он в кувшине расколотом
Светлый крюшон.

Где наши умствования за кружками
Под ощущенье вселенской вины?
Мы никогда с ней не станем старушками -
Слишком нежны.

* * * (1993)
Я - твоё самое вкусное яблоко,
Взгляд, как изюм, лукав.
Пальцы мои коготочками зяблика
Вцепляются в твой рукав.

* * * (1994)
Там, где роман по-новому начат
С платком носовым (вначале - сухим),
Сентиментальные девочки плачут
И сочиняют кривые стихи.

Я и смеюсь, и стыжусь, и смотрю.
Там и мужчинам коверкают лица
Слёзы, которые могут пролиться
По устаревшему календарю.
Там, где засыпала эти страницы
Нашей тоски золотая пыльца,
Мне бы обнять тебя, наклониться
Слизывать слёзы с лица.

* * * (1994)
Милый Джойс у сердца. Целомудрие.
Верность. Материнство. И запрет.
На духи, помады, тени, пудры и
На рекламу вин и сигарет.

Музыка. Наука. Философия.
Пёс не называется кобель.
Не смотреть на девок без трусов. И я
Не поеду летом в Коктебель.

Надеваю с радостью вериги я.
И ногой качаю колыбель.
Новый муж - как новая религия:
Я не еду летом в Коктебель.

* * * (1995)
Тепло и сыро, сыро и тепло.
Ещё раз повторю: тепло и сыро.
Какая птица в небе голосила -
Болезненное тонкое сверло.
Зачем тоскливая есть в оттепели сила?
Зачем слюдой следы заволокло,
Когда вокруг вот так - тепло и сыро?

Светло и стыло, сухость и мороз,
О чем я говорю?.. Морозно, сухо.
Под стрелами застывших папирос
Клубится город в собственном дыму.
Выводят в зиму всех по одному
И оставляют в этом кинокадре
Собой белила разбавлять, но вряд ли
Они сейчас поместятся в строку,
Всё потому, что холодно и сухо,
Когда зима, как раненая сука,
Зализывает раны на боку.

* * * (1994)
А женщин беременных снова становится меньше.
Их томные песни уже не похожи на джаз,
Их старые мамы совсем не похожи на женщин,
Их старшие дети совсем не похожи на нас.

Беременным женщинам хочется масла и сливок,
Их старшие дети уныло бредут в магазин,
Их старые мамы глядят беспардонно счастливо
И ниточки тянут из грубо сплетённых корзин.

В их маленькой памяти всё, чем питается память,
В их тоненьких ручках - две ветки нездешних мимоз.
Какие же песни моей небеременной маме
Мне спеть, подражая жужжанию медленных ос?

Какие романсы, какие канцоны мне спеть им -
Беременным летом и солнцем, и светлой усталостью зим?
И что я провою моим неродившимся детям,
Которых я утром могла бы послать в магазин?

ГРЕНОБЛЬСКИЕ НАСЛАЖДЕНИЯ (1993)

Видишь, покупала астры, как обычно,
Завтракала в бистро.
Дом стоял на самой пограничной
Станции метро.

Плакала под соснами, где трава колючая, -
Шёлк и бисер, серебреная игла.
Я хочу тебя любить по любому случаю...
Если бы смогла!

Следующая станция - «Лёшенька Любимый».
Электрический дом, окна серебра,
Твои клаксоны и далёкие саксофоны,
И свободные свитера.

Подарю тебе на день рождения
Три-четыре заморочки Лакана,
Гренобльские наслаждения,
Океан и сосны вокруг океана.

Остров Святого Франца...Мадрид...Толедо...
Я нашла на дне кошелька пятак,
И я сейчас к тебе приеду
Навсегда. Вот так...