Власова Екатерина Евгеньевна родилась в 1976 в Златоусте. Публиковалась в журналах "Несовременные записки", "Уральская новь", автор книги стихов "Маленький Вишну" (Фонд "Галерея", Челябинск, 1998). Живет в Челябинске.

* * *
Я сегодня не пою:
я пылинка на краю
острия ножа, который
расползается в струю

не воды, а у воды
в капли золотой слюды,
что на воду облетают,
оставляя в ней следы...

Это здесь, внутри, а вне
всё готовится к зиме,
и простое это дело
что-то трогает во мне,

но, увы, я знаю, всё
бесполезно; занесёт
белым белое, а чёрным -
остальное. Не спасёт

даже впадина моста,
даже копия креста,
даже внеочередная
просьба нежного Христа.

Это вне, а здесь, внутри,
если хочешь, посмотри:
улыбающийся мальчик
падает на счете "три"

из меня, и на лету,
раздвигая пустоту,
удивлённо солнце тянет
к ярко-розовому рту.

* * *
Сроки
сполохи
очищение
возвращение
на круги

за не те слова
о прощении
за непыльные
сапоги

за листву в лицо
ветром вытканность
за летучий,
пламенный бред
и за то что намертво
вырвалось
и сквозной оставило
след

на бумаге
коже
клубящейся
чехарде
артерий и вен

за уже
меня - настоящую
за мои полёты
с колен

* * *
восьмое чудо
стрелы
аметист,
невинность Магдалины
и упрямство

Коперника;
ещё не влажный лист,
ещё нетронутость
и постоянство.
зачем сражаться
с девственностью?
лить,
насиловать
и снова лить словами -

такая вот
неистовая прыть,
исправно осуждённая богами
привязчива;
но мы хотим вдохнуть
нирваны
опрометчиво и дерзко.

а что потом?
пожизненная муть,
а жить -
ещё заметил Чехов -
мерзко.

восьмое чудо
стрелы
аметист
ультрамарин
в воронке
фиолетов...

не боги
отзываются
на свист -
поэты.

* * *
Вспомните,
когда вам будет уютно
с кружкой кофе
в бархатном полукресле
обо мне, -
растерянной, бесприютной,
о ничьей невесте,

о словах моих
в бестолковом парении
рядом с вашими -
сверкающими без опечаток,
о безупречном до нежности
прикосновении
сквозь двойную ткань
пальто и перчаток.

* * *
Смертным - смертное.
А мне
не надо бы
ни нырять,
ни воздух ртом ловить,
ни ползти
под ногами
за наградами,
вот так,
как любят все,
любить.
Ни молить
о чуде,
о безоблачном,
алом,
влажном
счастье
на двоих;
и сиять,
никак иначе,-
солнечно
из ладоней
порванных
твоих.

Сансара

Деревья раскачивают воздух,
воздух раскачивает звёзды,
звёзды, качаясь, двигают солнце.
Солнце на качелях -
закат-восход, закат-восход -
раскачивают нас;
а когда мы умираем,
смерть качается на цепочке
наших вытянутых тел,
изящной ногой
задевая вершины деревьев...

А тот, у кого нет названия
и тысячи имен,
вечно нежен
и справедлив.

* * *
Маленький Вишну,
набирающий снег серебряным кувшином;
Усталый путник,
превращающийся в звезду,
к которой он так долго шёл;
Ты - как ветер,
прозрачный и непроницаемый,
обгоняющий движение планет
и движение сердец,
подвластных ритму Любви
и танцующему Господу;
Ты - его дыхание,
его смерть и улыбка;
так трудно думать о вас в отдельности;
его взмах руки сливается с твоим,
он искрится в твоих глазах,
в зеркале ты видишь его прекрасный лик...
А я увлечена странным желанием:
всмотреться в тебя,
всмотреться в тебя до НЕГО...

* * *
Немного сочувствия
бедным птицам,
крылья которых отяжелели от снега.
Немного сострадания
своему внутреннему Я,
которому недоступна эта роскошь -
тяжёлые от снега крылья...

* * *
Стихи, написанные
на падающих с неба листьях,
несколько слов, сияющих в темноте,
прикосновение тёплой ладони,
взгляд, ограниченный дружеским расположением,
глубины предутреннего неба,
прозрачные зеркала на стенах,
дорога, составленная из снежных лавин,
бесконечные вертикальные горизонты,
взмах невидимых крыльев,
облака под ногами,
золотистые улыбки вокруг головы,
отряд весёлых охотников, не дающий уснуть,
сад из деревьев с корнями, уходящими в сердце,
дом, выстроенный в Абсолютном
употреблении времени,
разговоры через тысячи километров,
нечастые встречи
в точке взаимопроникновения
созданных нами пространств...
Это всё, что я могу предложить тебе,
это всё, что я могу...

* * *
Твои руки
снятся мне в кошмарах,
причиняя невыносимую боль...
А ведь они только вытирают пыль
с бледного зеркала моей души...

* * *
Сотвори мне мир
из прозрачно-зелёных волокон,
тёмно-снежных небес
и опалово-дымных высот;
я уйду навсегда,
проскользну между стен, между окон
в этот острый разрез,
в этот дом, за которым - восход.
Мне нимало не жаль
всё, что здесь я с улыбкой оставлю:
в золотистом венце
я забуду следы топора;
и, конечно, потом
я себя ненадолго заставлю
где-то в самом конце
к вам спуститься и бросить: "Пора!"
А пока я молчу,
пряча в цыпках холодные руки,
паруса на спине
и голодный до бешенства взгляд...
Подарите мне день:
я услышу подземные звуки...
Шелест слов на стене:
"Фильм просмотрен, сдублирован, снят..."

* * *
Загнанный конь
копытами скользит в пустоту
мимо чёрных скоплений земли,
натыкаясь висками на острые звёзды...
Позвольте мне видеть его.
Видеть его.

* * *
Впустите меня в круг
включите меня в сеть
активизируйте мой
информационный блок -
я буду совершать движения
на отвесной стене
раскалённого солнца

Возьмите меня в братство -
белые одежды и синие глаза
О я уже могу
произнести на семнадцати языках
слово "истина"

Встряхните меня
приличным землетрясением
чтобы всё во мне умерло
и осталась тишина -
земляникой в зелёной траве.

* * *
Из моих костей построены колесницы и храмы
кровь моя - твёрдое золото
алтарей
электричество глаз оживляет мёртвых стрекоз
выдох - ветер, вдох - ослепительный свет

А они
пьют из моих ладоней, оставляя надежду
светлые безумцы склонились над моими
ладонями

* * *
Обо мне не вспоминается?
Поймай себе бабочку,
постарайся чуть коснуться пыльцы на крылышках, -
это вряд ли убьёт её, а улететь далеко не даст;
отпусти эту бабочку в маленькой комнате,
там, где ты живёшь, где вещи твои шумят,
она будет кружиться вдоль твоего дыхания,
принимая его за ветер, а тебя - за одинокое дерево.
Спустя где-то час она сориентируется
и найдёт в твоей комнате кусочек неба и воздуха,
и будет стремиться к нему всеми крыльями,
разбивая себя о то, чего нет.
Ближе к вечеру ты зажги свечу,
не пускай бабочку сразу к пламени,
но совсем немного пусть почувствует,
что это значит - гореть на твоём огне.
А когда надоест тебе бабочка,
ты забудь о ней, налови глупых, красивых стрекоз.
Она тихо умрёт маленькой смертью
и засохнет на твоем подоконнике.
А придёт весна, ты раскроешь окно
и сметёшь в него ненужный, забытый сор,
и бездумно провожая взглядом его полёт,
ты увидишь яркий свет и два золотых крыла.